сайт группы Градации серого...

новости
музыка
тексты
фото
о группе
о группе
гостевая
ссылки
прочее



На правах рекламы:


Надежда Кадышева стала женщиной в 25 лет

Мало кто знает, что карьера популярной исполнительницы русских народных песен Надежды Кадышевой начиналась с фольклорного ансамбля «Россияночка». Она проработала в нем более восьми лет, но никогда не рассказывала об этом периоде своей жизни. О далеком от романтизма пути Кадышевой на большую сцену мы узнали у руководителя коллектива Риммы Масленниковой, пишет «Экспресс газета».

- Римма Алексеевна, правда, что Надежда Кадышева - это ваше открытие? Почему она не любит вспоминать о начале своей карьеры, упоминает как-то вскользь?

- Не знаю, - вздохнула Масленникова. - Видимо, потому что тогда она была совсем другой. Бедной крестьянской девочкой, сироткой, которая от всех зависела и которой люди помогали из жалости. Только из жалости, а не за какие-то особые дарования. Я создала ансамбль в 1980 году. Ох, и непросто ж было в те годы организовать такой коллектив.

И с девками моими мне со всеми пришлось повозиться. Молодые, деревенские, безлошадные - я им, можно сказать, семьей стала: кормила, поила, квартиры всем сделала. Теперь Надя Крыгина и Элла Мамонова со мной общаются, не забывают. Обе понимают, что во многом обязаны «Россияночке». Крыгина проработала у меня десять лет. Она очень талантливая, у нее много кассет, дисков. Ей сейчас звание народной артистки дают. Эллочка Мамонова трудилась у меня семнадцать лет. У нее тоже все в порядке, она состоявшаяся артистка.

А Кадышеву я взяла за компанию с ними. Нашла девчонок в училище имени Ипполитова-Иванова на курсе у Николая Михайловича Тарасенко.

И если уж по справедливости, это ему Кадышева обязана всем. Когда я пришла к нему с просьбой подобрать мне солисток, он назвал вот этих троих своих студенток. Первые две мне сразу понравились, тут уж спору не было. Обе такие яркие, самобытные. А вот Кадышева была ни то ни се. Я ее брать не хотела, но уж больно Тарасенко за нее просил, а потом уж я и сама к ней прониклась милосердием. Она была такая некрасивая! Этот ее взгляд набыченный, лоб вперед, челюсть выпирает, зубов нет. Ужас!

А какая же была она зажатая. Начала петь, а сама вся краснеет, бледнеет, как будто сейчас с ней припадок случится. Держаться на сцене не умела, вела себя как-то настороженно, как будто кругом засада. Она вообще такая по жизни, недоверчивая к людям и враждебная. Хотя, если по-правде, таким редким талантом, как расположить к себе и разжалобить, боженька награждает не каждого.

Надя влезла в душу к Тарасенко, а потом и ко мне. Поэтому я и стала с ней нянчиться. Чего мне стоило протащить ее в мой ансамбль! Тогда к таким начинаниям относились строго. Когда я ее показала в Москонцерте, мне сказали: «Кого ты нам привела! Такую нельзя выпускать на сцену».

Надя не сдалась, в упертости ей было не отказать. Стала она меня брать измором. Другая бы, может, больше и не тыркалась уже. А Кадышева начала мне звонить, напоминать о себе: «Ну что? Неужели ничего нельзя сделать?» Полгода она меня осаждала. «Господи, - думаю, - сердечная ты моя, жаль-то тебя как, сил нету». И я через своих хороших друзей все-таки ее протащила в ансамбль.

- И как же происходило перерождение гадкого утенка в лебедушку?

- С большим трудом. Во-первых, надо было ей зубы вставить. Я отвезла ее к своему врачу, он ей все сделал блестяще. Но внешность - это еще ладно. А вот сколько пришлось бороться с ее неотесанностью! Она же даже по-русски еще плохо говорила. Произносила «тефачки» - «девочки» значит. От акцента своего она долго избавлялась, она же мордовочка.

- А как ее вообще взяли в училище с таким говором?!

- Благодаря Тарасенко, царство ему небесное, - перекрестилась Римма Алексеевна. - Ее ведь туда тоже сначала не брали. Она ведь даже писать не умела после этого интерната, где она училась. Николай Михайлович взял ее к себе в класс буквально на поруки, под свою ответственность. У них с женой детей не было, а у Наденьки - родителей, и он жалел ее как сироту. Сначала принял ее в свой народный хор, а потом в училище. После и мне ее сосватал... А уж как она в Ипполитовке плохо успевала! У нее вечно оставались «хвосты». Но и гонору у нее было сверх меры. Тарасенко рассказывал, как она могла выйти из класса и дверью хлопнуть.

- Но ведь она же Гнесинку потом окончила!

- И туда мы ее устроили. Думаете, она бы поступила? Конечно же, она провалилась, и я пошла за нее просить. Писала всякие ходатайства, была на приеме в Минкультуре. Давила там на то, что надо поддерживать малые народы, и ей как представительнице Мордовии выделили специальное место.

- Это там она познакомилась со своим будущим мужем?

- Нет. Скорее из-за него она так стремилась туда попасть, - улыбнулась Масленикова. - Они познакомились, когда он уже там учился, а она еще в училище. Саша был баянистом в ансамбле «Былина», и мы с ним иногда пересекались на концертах. Надя влюбилась в него безумно. А он нравился девкам, гулял с ними, у него проблем в этом смысле не было. Надя добивалась его всеми силами. Помню, мы с ней как-то до пяти утра сидели и все думали, как его заарканить. Она уже на все была готова, но он не воспользовался, поступил честно. По правде, он ведь и сам ее в конце концов полюбил.

Был 1983 год, и Наденьке исполнилось 25. Мы ее тогда собирали на смотрины в Мелитополь, к Сашиным родственникам. У них семья интеллигентная и зажиточная. Мама - учитель математики, папа - инженер. Но они и овощами, и фруктами приторговывали, привозили в Москву.

А Наденька вся такая сиротка бедненькая. Как же она переживала, чтобы все прошло нормально, как же она за него хотела! А когда родители ее приняли, с ней случилась истерика. После смотрин ей постелили в отдельной комнате, и, когда она осталась одна, все ее напряжение прорвалось таким нервным всплеском.

Замуж она выходила девственницей. Уж не знаю, как у нее все было до Саши, но она себя до свадьбы не мытьем, так катаньем сберегла. У них там в Мелитополе правило - после первой брачной ночи показывать белье, чтоб все видели, что невеста была нетронутой. И Надя мне с гордостью рассказывала потом, как родственники и соседи утром осматривали ее кровавую простыню с доказательством ее невинности и как все были довольны.

Саша тоже сиял от счастья. В общем, до замужества Наденька была молодец. А уж потом понеслось по полной! В Афганистане у нее в любовниках ходил майор-связист, вроде его звали Николай. На Шпицбергене Надя закрутила бурный роман с геологом-изыскателем, кажется, Михаилом...

А на гастролях в Югославии она серьезно увлеклась русским инженером-строителем, работавшим там по контракту. Вообще, все мужички Кадышевой были крупные - настоящие богатыри!

- А что, до Саши за ней никто не ухаживал?

- Ухаживали, но нужен ей был только Саша, - махнула рукой Римма Алексеевна. - Она всегда добивалась всех, на кого глаз положит. Мы же много ездили, и вокруг нас всегда было полно мужчин. Мы с девчонками бывало хихикаем, стесняемся, чего-то там тянем, на что-то рассчитываем, делимся, кто кому нравится, а вдруг смотрим: все наши мужики - у Наденьки.

У нее в каждом городе было по ухажеру. Она вообще такая азартная становилась, когда влюблялась. Это чувство ее страшно заводило. Однажды в состоянии очередной влюбленности взяла и залезла на самую высокую скалу на Шпицбергене. Наденька всегда четко знала, чего хочет, и всегда это получала. И, главное, всегда умела показать себя с лучшей стороны. Внешне к ней было не подкопаться.

Например, она много курила, но тщательно это скрывала. Или вот очень водочку любила. Пила потихонечку, скрытно. Помню, однажды мы в Северной Корее купили бальзама с женьшенем. Это спиртное высокой крепости с корнем внутри бутылки. И вот, когда мы ехали уже в аэропорт, Надя поставила бутыль в сумочку и всю дорогу к ней прикладывалась.

Наверное, делиться с нами не хотела. Короче, думала, никто не видит. И пока мы доехали, она всю бутылочку в одно лицо уговорила. Вообще, жадность - это их с Сашей общее качество. Они во всем схожи.

Когда я Наде свою квартиру уступила, которую мне Москонцерт давал, она меня знаете, как отблагодарила? Принесла пробник духов, который в открытку был вставлен. Маленькая такая пробирочка с палочкой внутри. А Саша своему руководителю из «Былины», которому тоже многим обязан, принес в благодарность коврик для ванной.

- Из ансамбля Кадышева ушла сама или вы ее попросили?

- Да что вы, помилуйте! - воскликнула Масленникова. - Как бы это я ее выгнала?! Случилось все так. Шел 1988 год, разгар войны в Афганистане. И мы должны были туда лететь с концертом. У нас уже билеты на руках, нас ждут. А Надя как раз квартиру получала. Я уже сказала, что это я ей свою уступила, пожалела ее опять. Думала, у меня хоть комната в коммуналке, а у них с Сашей ничего. Вот и упросила Москонцерт все передать Наденьке, а сама осталась с детьми в своей комнатушке.

Меня на работе опять не поняли, только у виска покрутили. Но квартиру все-таки ей отдали. И вот назавтра нам лететь, а сегодня она получает ордер. Как только получила, звонит мне вечером и говорит: «Римма Алексеевна, я не поеду, меня Саша не отпускает». Господи! Это была такая подстава! А Наденька вот так больше и не вернулась, и начали они с Сашей автономную деятельность. Смотрите, как развернулись, театр свой отгрохали.

- А песни взяли из вашего репертуара?

- Какие-то - да, - сказала Римма Алексеевна. - Я вот удивляюсь, как Костюк мог себе приписать песню «Течет ручей». Ее же написал Петр Черняев - причем посвятил ее Кадышевой. Он тоже мордвин был, очень талантливый поэт-песенник. Сейчас-то он уже умер, но песню у него свистнули еще при жизни. А он, добрая душа, ничего и не сказал. Пусть, говорит, пользуются на здоровье.

Зато вот за Николая Михайловича Тарасенко очень обидно. Уж кому-кому, но Николаю Михайловичу Надя должна была бы поклониться в ноги. Он, бедный, когда лежал умирал три года назад, она к нему даже в больницу не приехала. И не позвонила ни разу. А он так хотел с ней повидаться, ведь как дочку любил. Когда я пришла его навестить, он взял меня за руку и говорит: «Передай Наденьке, что я ее очень жду». Ну, позвонила ей, сказала, а та мне так сухо ответила, что нет у нее времени на «всякую ерунду». И на похороны к нему потом не приехала.

- Но вы же не держите на нее зла?

- Давно простила. На самом деле она человек несчастный. Сама страдает всю жизнь. Недавно фильм показывали «Родовое проклятие семьи Кадышевых», там все сказано. У них душевный дискомфорт в генетике. Там ведь и мама покончила с собой, и сестра ее младшая Любочка. И Наденька сама мне признавалась, что она еще в школе в старшем классе носила с собой в варежке какую-то отраву...

наверх

...Градации серого... радость и горе сменяют друг друга, идешь сквозь них усталым взглядом...
сколько может быть оттенков серого при переходе от черной полосы до белой?
жизнь из пятен, размазанных теми, кто прошел рядом.
нужно идти с ними в ногу, а не провожать, удаляющихся походкой беглой.
e-mail: ptvpgroup@ya.ru   e-mail гр.Градации серого